|
03 августа 2012 |
Печка у меня очень плохая. Вся моя семья завсегда угорает через нее. А чертов жакт починку производить отказывается. Экономит. Для очередной растраты. Давеча осматривали эту мою печку. Вьюшки глядели. Ныряли туда вовнутрь головой. - Нету, - говорят. - Жить можно. - Товарищи, - говорю, - довольно стыдно такие слова произносить: жить можно. Мы завсегда угораем через вашу печку. Давеча кошка даже угорела. Ее тошнило давеча у ведра. А вы говорите - жить можно. Председатель жакта говорит: - Тогда, говорит, устроим сейчас опыт и посмотрим, угорает ли ваша печка. Ежли мы сейчас после топки угорим - ваше счастье - переложим. Ежли не угорим - извиняемся за отопление. Затопили мы печку. Расположились вокруг ее. Сидим. Нюхаем. Так, у вьюшки, сел председатель, так - секретарь Грибоедов, а так, на моей кровати, - казначей. Вскоре стал, конечно, угар по комнате проноситься. Председатель понюхал и говорит: - Нету. Не ощущается. Идет теплый дух, и только. Казначей, жаба, говорит: - Вполне отличная атмосфера. И нюхать ее можно. Голова через это не ослабевает. У меня, говорит, в квартире атмосфера хуже воняет, и я, говорит, не скулю понапрасну. А тут совершено дух ровный. Я говорю: - Да как же, помилуйте, - ровный. Эвон как газ струится. Председатель говорит: - Позовите кошку. Ежели кошка будет смирно сидеть, значит, ни хрена нету. Животное завсегда в этом бескорыстно. Это не человек. На нее можно положиться. Приходит кошка. Садится на кровать. Сидит тихо. И, ясное дело, тихо она несколько привыкшая. - Нету, - говорит председатель, - извиняемся. Вдруг казначей покачнулся на кровати и говорит: - Мне надо, знаете, спешно идти по делу. И сам подходит до окна и в щелку дышит. И сам стоит зеленый и прямо на ногах качается. Председатель говорит: - Сейчас все пойдем. Я оттянул его от окна. - Так, - говорю, - нельзя экспертизу строить. Он говорит: - Пожалуйста. Могу отойти. Мне ваш воздух вполне полезный. Натуральный воздух, годный для здоровья. Ремонта я вам не могу делать. Печка нормальная. А через полчаса, когда этого самого председателя ложили на носилки и затем задвигали носилки в каретку скорой помощи, я опять с ним разговорился. Я говорю: - Ну, как? - Да нет, - говорит, - не будет ремонта. Жить можно. Так и не починили. Ну что ж делать? Привыкаю. Человек не блоха - ко всему может привыкнуть. Михаил Зощенко, 1928 |
|
|